|
Рахман Кусимов
* * *
просто жить, просто жить, покуда мир с собою не стал войной, в заведении «Барракуда» пить эспрессо, причём двойной, не судить ни живых, ни мёртвых, ибо сам-то не свят, поди, и отсчитывать дни, и мёд их собирать как плэйлист к CD, и надеясь, что «время лечит», на каком-нибудь рубеже, ожидая, что станет легче, вдруг понять, что легко уже. и однажды, со всеми квит, ты пробудишься, и вот она вожделенная dolce vita, заслужил, получай сполна. и пока что здоров и в силе, и пока что осталась прыть, да и все, кто тебя любили, продолжают тебя любить.
magnum
I
Мало радости ждать трамвая в одиночестве на кольце. Всё, что медленно забываешь отпечаталось на лице. Связь пропала смени тарифы, абонентам иным под стать. Наплевать на стихи и рифмы. И на прочее наплевать. Дни туманны, и воздух горек. Нет бы всё по-другому, но перед взором всё тот же город, с той же улицей, где темно. И когда б соблюдать обычай, то, чем жил, в дневнике храня, вряд ли много б нашлось отличий одного от другого дня. И уже не понять, где правда невзначай переходит в ложь, и от жизни в режиме «авто» до смертельного устаёшь.
II
Мало радости быть заплатой на отрепье дурных времён. Не труби о беде, глашатай, будешь проклят и заклеймён. Век суров: мы живём и дышим, а другие, презрев табу, променадом по скользким крышам искушают свою судьбу. Но покуда на дне колодца видно небо, что над тобой сердце бьётся, как прежде, бьётся, а, верней, продолжает бой. Это значит, что я не сгину, как бы ни был резон высок оттого ли, что выстрел в спину предпочтительней, чем в висок; оттого ли, что жизнь прекрасной предстаёт ещё вопреки прозорливцам, которым ясно, что случится в конце строки.
Утро на мостовой
Встречает утро городская мостовая,
Вменяя солнцу неприсутствие в вину,
И, дребезжащий как стекло, звонок трамвая
Булавкой звука протыкает тишину.
Гуляет ветер и, ленивый и усталый,
И побывать успевший в каждом из углов,
Листает старые газеты и журналы,
Исполосованные лезвиями слов.
Едва видны прохожих первых силуэты,
Плывущих вдоль по мостовой как корабли.
Здесь мелководье, и лишь чувствующий это
Способен всё-таки добраться до земли.
Но как бы пристально ни вглядываться в лица,
Прохожим в такт свой отчеканивая шаг,
В такой туман немудрено и ошибиться:
Увидишь друга, а окажется, что враг.
Увидишь свет а он от фар, и монотонный
Её шагов услышишь звук, а это дождь
С клочка бумажки смоет номер телефона,
Который больше никогда не наберёшь.
* * *
Тишина, заносимая снегом зимы -
Незатейливый, в общем то, видеоряд.
Тот, с которым вы так и не стали на «мы»",
Нынче там, где огни семафоров горят.
Он вернётся в твой город, всё тот же чудак,
На одно лишь мгновенье: приехал и нет.
Возвращение в прошлое выглядит как
Чуть помятый железнодорожный билет.
Не читай его писем. О нём не грусти.
Не окупится эта ненужная боль.
У него всё в порядке. В порядке. Почти.
Время суток темно. Время жизни любовь.
Он вернётся в твой город, но в этот же день,
Вдруг сорвавшись, к нему ты поедешь сама.
И его не узнав ни в одном из людей,
Ощутишь: расстояния сводят с ума.
Точно так же, как некогда чувствовал он,
Приезжая к тебе и тебя не застав.
А потом проклиная вокзал и перрон,
И гудящего поезда синий состав.
Он вернётся в твой город, хоть будет готов,
Что получится так же, как было тогда.
Но однажды в одном из чужих городов
Станут рядом на миг ваши с ним поезда
|